В
русский язык понятие «этикет» стало входить в начале XVIII века, хотя изложение
правил поведения, принятых на Руси, можно найти и в «Поучении» Владимира
Мономаха, и в «Домострое», литературном памятнике XVI века. «Домострой»
представляет собой свод правил, которыми должен был руководствоваться горожанин
в своем поведении и отношении к светской власти, церкви, семье, слугам и т.д.
В нем нашли отражение сословно-иерархическое деление русского общества того
времени, подчинение младших старшим: почтительное отношение к родителю (отцу
должны были оказывать честь и собственные дети, и «дети» крепостные).
Правила охватывали разные стороны жизни
зажиточных горожан — бытовые обряды, ведение торговых дел, воспитание детей,
домоводство, обхождение с гостями. «Домострой» утверждал власть «главы дома»
над жизнью домочадцев и слуг, предписывая в случае неповиновения «сокрушать
ребра» последним.
Русский народ на протяжении всей своей
истории руководствовался своими, неписаными, но очень крепкими, устойчивыми
правилами жизненного поведения, которые веками складывались в быту и находили
свое выражение в сказках, песнях, пословицах и поговорках. Эти правила несложны,
но глубоки и мудры: уважение к «отцу-батюшке»,
к «родной матушке», к старшим по возрасту вообще, к «добрым молодцам»;
бережное отношение к «красным девицам», гостеприимство и т.д.
К началу XVII века патриархальные требования
«Домостроя» сковывали развитие культуры, перестав соответствовать потребностям
прогресса. Петр I после путешествий за границу, где ему особенно понравился
блестящий французский двор, начал интенсивно проводить европеизацию русских
патриархальных отношении: в специальных указах формулировались предписания
внешних форм поведения, и нарушение их сурово каралось.
Прежде всего, Петр принялся за внешний вид
своих подданных. Борода считалась на Руси почетным и даже священным
украшением для мужчины. Когда бояре собрались во дворец поздравить государя с
приездом, он принял их хорошо, обнимал и целовал, но многим собственной рукой
обрезал бороды. Вскоре последовало запрещение носить бороду для всех, исключая
духовенство и крестьян, кто же намеревался ее оставить, должен быть платить
специальную пошлину. Этим особенно были недовольны староверы, для которых
брадобритие считалось большим грехом.
Потом дошла очередь и до русской долгополой
одежды. Одежда была такова: рубашка с косым воротом и шаровары, заправленные в
сапоги; кафтан до колен, подпоясанный кушаком; сверху кафтана ферязь —длинное
платье с длиннейшими рукавами, для выхода из дому в летнее время — широкий
охобень, в зимнее — шуба; на голове петом и зимою меховая шапка. Закутанные в
эти одежды азиатского покроя, русские люди казались, неповоротливы и неуклюжи.
Царь, сначала шутя, обрезал на пирах длинные
рукава у ферязей, а потом совсем запретил их и ввел короткие европейские
камзолы и кафтаны с фалдами. Головы царедворцев и чиновников покрывали теперь
огромные парики в завитках и буклях.
Петр приказал москвитянам вывозить своих
жен и дочерей в публичный театр, при этом женщины должны были выезжать из дома
не в сарафанах и телогреях, а в немецких платьях, и без фаты или покрывала,
прикрывающего лицо.
Наконец, царь устроил вечерние собрания -
ассамблеи, - на которые съезжались царедворцы и чиновники с женами и дочерьми.
Здесь молодые люди танцевали под музыку оркестра, пожилые мужчины пили вино,
играли в шахматы, курили табак. Женщины почтенного возраста сидели вдоль стен и
наблюдали за танцами своих дочерей.
Общество петровского времени представляло
странную противоположность: совершенную непринужденность между мужчинами и
самый строгий этикет в обращении с женщинами. Простое обхождение Петра I
служило примером для подданных. В собраниях только возраст давал право на
отличие; часто вельможа, занимавший важнейшее место в государстве, вставал
перед человеком низшего звания, но покрытого сединами. В семьях старшие
пользовались у младших уважением, следы которого сохранились и теперь.
С течением времени старинные русские обычаи
мало-помалу исчезали, уступая господствующему французскому влиянию, и уже в
царствование императрицы Анны они стали почти незаметны. Что касается манер,
светской любезности и моды, то они были слепым подражанием французам. Знание
французского языка в то время считалось признаком хорошего воспитания. Поэтому
дворяне стали поручать своих детей французам, которые вместе с преподаванием
языка прививали своим питомцам французские обычаи и нравы.
В 1717 году вышел составленный по приказу
Петра I учебник «Юности честное зерцало, или Показания к житейскому
обхождению» (на протяжении XVIII века неоднократно перепечатывался). В книге
давались советы молодым дворянам, как держать себя в обществе, чтобы иметь
успех при дворе и в свете.
Это была компиляция, составленная (в
переводе на русский) из многих западноевропейских сводов общегражданского
этикета. Есть основания полагать, что при составлении этого сборника была
проявлена известная забота о сохранении тех норм сложившегося русского
национального этикета, которые диктовались бытовой целесообразностью и специфическими
условиями России или являлись национальной гордостью русского народа.
В предисловии, которое написал сам Петр,
указано, что воспитанного человека украшают три добродетели: «приветливость,
смирение и учтивость». Далее, по словам русского историка В. Ключевского, в
этой книге «вслед за азбукой и цифирью излагались правила, как обращаться в
свете, сидеть за столом и обходиться с вилкой и ножом, на каком расстоянии
снимать шляпу при встрече со знакомыми и какую позитуру принимать при поклоне».
Вот некоторые из правил застольного этикета:
«Никто себя сам много не хвали и роду
своего без нужды не возвышай. Ожидай, пока другие со стороны похвалят...
Зубов ножом не чисти...
Хлеба, приложа к грудям, не режь...
Не облизывай перстов...
Около своей тарелки не делай забора из
костей, корок хлеба и прочего...
Над едою не чавкай, как свинья, и головы не
чеши, не проглотя куска, не говори...
В еде не усердствуй, размерь свои силы. Лучше
воздержись, чем недоеденное оставлять на тарелке — не все держат свиней для
не доедок...
Несмотря на алкоголь, ты за трапезой глаголь
умеренно...
Первый не пей, будь, воздержан и бегай
пьянства...
Когда тебе предложат, то бери, сколько тебе
потребно:
пьют
зелье крепкое из чарки маленькой, а слабое из той, что поболе. Не перепутай!
Помни, алкоголь развязывает язык и связывает разум...
Вежливу быть на словах, а шляпу держать в
руках не убыточно, а похвалы достойно, и лучше, когда кто про кого говорит:
он есть вежлив, смиренный кавалер и молодец, нежели когда скажут про него: он
спесивый болван...»
В книге давались советы и морального плана.
Рекомендовалось «отца и матерь в великой чести содержать». Если отец позовет
сына, приличным считалось откликаться так:
«Чего
изволите, государь батюшка» или «Что мне прикажете, государь». Невежливыми
полагались следующие ответы:
«Что,
чего, што, как ты говоришь, чего хочешь».
В середине XVIII столетия в России
появляются и другие издания, затрагивающие тему хороших манер. Таким, например,
был журнал «Приятное с полезным», его выпускали сотрудники Петербургского
кадетского шляхетского корпуса. Журнал пропагандировал на своих страницах
благопристойность, умеренность и имел явно воспитательный характер.
Рекомендовалось соблюдать меру во всем: в манере разговаривать, вести себя,
носить одежду; не выпячивать собственное «Я» и не умалять достоинства другого.
В 1804 г. вышел сборник «Нравственная
энциклопедия», в котором были даны объяснения таких понятий, как доброта,
зависть, гнев, печаль.
В 1813г. появилась книга под названием «Об обращении женщин с мужчинами». В Москве и
Санкт-Петербурге издаются одно за другим такие пособия, как «Ловкий кавалер»,
«Порядочный человек-джентльмен» и др.
В XIX веке в России большой популярностью
пользовалась книга Д. И. Соколова «Светский человек, или Руководство к
познанию светских приличий и правил общежития, принятых хорошим обществом». Она
неоднократно переиздавалась в 1847—1855 годы. Большой успех имела также книга
«Китайский мудрец, или Наука жить благопристойно в обществе». Все эти издания
были универсальными и давали советы на все случаи жизни: как вести хозяйство,
имея небольшой доход и не ущемляя при этом своего достоинства; что такое долг
по отношению к близким и окружающим; как вести себя вне стен своего дома, в
гостях у знакомых или у чужих людей, не мешая окружающим и не унижая себя.
Рациональность в поведении, разум, обдуманность поступков, забота и внимание
окружающим — вот лейтмотив этих наставлений. Каких же правил придерживалось
русское общество в XIX веке?
Большое
внимание в пособиях по этикету того времени уделялось искусству нравиться и располагать
к себе людей. Искусство нравиться предполагало взаимную услужливость,
внимательность, готовность пожертвовать некоторыми удобствами ради окружающих,
тактичность. Такт являлся одним из важнейших условий пребывания в свете.
Тактичный человек мог стать всеми любимым и уважаемым, не обладая при этом
большим умом, поскольку такт и рассудительность во многих случаях способны были
заменить для света образование и даже сердце. С другой стороны, человек, в
котором высшие добродетели соединены с неприятными личными чертами: знания —
с гордостью, мужество — с дерзостью, нравственность — с излишней суровостью,
вряд ли бывал любим в обществе. Тем, кто не обладал тонкой натурой, чувством
такта, здравым смыслом и чувствительностью, рекомендовалось следовать
установленным правилам.
От светского человека требовалось:
Не стыдиться быть учтивым и внимательным по
отношению к другим, потакать их наклонностям и вкусам — это льстит тщеславию
каждого человека и гарантирует доброе к
вам
отношение, отсутствие же подобных качеств всегда порождает мстительность и
недоброжелательность.
Сострадать ближним и относиться к ним с
добротой, как бы ставя себя на их место.
Уважать заслуженных людей, сохраняя
вежливость.
Быть вежливым и деликатным с людьми более низкого
общественного положения.
Быть почтительным и внимательным с
женщинами, в разговоре с ними тонко льстить, но не порицать их недостатки.
Уметь прощать невольные прегрешения,
совершенные по незнанию, и не презирать человека только за то, что тот не
знаком со всеми тонкостями этикета.
Принимать тон того общества, в котором
находишься — быть веселым, шутливым или серьезным в зависимости от настроений
окружения.
Всегда платить по своему счету, но не
угощать всех — это один из немногих случаев, когда люди не хотят, чтобы им
услуживали, напротив, всякий хочет показать, что способен заплатить сам.
Не рассказывать слишком много историй, а к
необходимой теме подходить без многословия.
Не выставлять напоказ собственные успехи —
истинные достоинства будут замечены и без вашего на них указания, кроме того,
молчание о себе самом — верная гарантия избежать насмешек и осуждения.
Не являться в общество в дурном настроении и
не жаловаться на неприятности.
Уметь вовремя прощаться, чтобы не казаться
навязчивым.
Вступление
в свет — большое событие в жизни молодой девушки. Подготовка к этому дню и
обсуждение всего, с ним связанного, начинались задолго до его наступления.
Двери светской жизни распахивались для барышни с 16 лет — она начинала с
матерью «выезжать в свет» (в театры, на балы. на обеды, в гости). До этого
времени она, приезжая с родителями к кому-нибудь с визитом, общалась обычно со
сверстниками в детских комнатах и появлялась перед взрослыми в гостиной
только тогда, когда ее звали; девочка могла также посещать детские концерты и
вечеринки.
Для первого бала молодую девушку одевали в
простое легкое белое платье с небольшим декольте. Драгоценности надевать было
не принято, кроме нитки жемчуга. Прическа должна была быть как можно более
простой, без взбитых локонов, в волосах — нежные цветы или бутон. В зал девушку
вводил под руку отец. Он представлял ее старым друзьям, а ему представлялись
кавалеры, которые хотели бы танцевать с его дочерью.
С первого дня появления девушки в свете
посетители оставляли для нее визитные карточки, так же как и для матери, ее
упоминали в пригласительных записках на балы.
Первый выезд в свет молодого человека был
также строго регламентирован. Появиться на балу в первый раз он мог во фраке
или мундире. Сапоги, перчатки, шляпа, галстук и прическа должны были быть
безукоризненными. На балу он должен быть внимательным к хозяевам дома и к
дамам, с которыми танцует. Умение ловко лавировать между парами, почтительно-уважительное
отношение к дамам, независимо от их возраста, привлекательности и богатства
свидетельствовали о превосходном воспитании молодого человека и принадлежности
его к избранному обществу.
До вступления в брак образ жизни девушки и
молодого человека кардинально отличался. Молодой человек не подчинялся
какому-либо контролю и вполне был свободен в своих знакомствах и развлечениях.
Молодая девушка, наоборот, если она не сирота, не имела права жить и выезжать в
свет одна; обязана была жить с родителями и подчиняться их воле. После 25 лет,
если девушка осталась незамужней, ей позволялось выезжать одной, но до 30 лет
она не должна была принимать у себя мужчин и ездить вечером в театр без
почтенной спутницы. Исключение делалось только для молодых девушек, живущих
своим трудом и по роду своих занятий вынужденных самостоятельно выходить из
дома.
Если девушка рассчитывала найти себе
жениха, она должна была придерживаться исключительно общества женщин.
Покровительство мужчин, дозволенное для вдов и замужних женщин, считалось
неприемлемым для девушки. В разговоре ей следовало быть максимально сдержанной,
и ей никогда не отдавалось первенство в церемонии светского этикета.
Молодой
человек, избравший себе будущую жену, раньше, чем сделать предложение,
убеждался, что девушка и ее семья готовы породниться с ним. А также наводил
справки о размере приданого, чтобы впоследствии невольным разочарованием не
оскорбить свою избранницу.
После принятия предложения обе семьи
извещали родных, друзей и знакомых о предстоящем браке. Получив извещение,
те, в свою очередь, должны были ответить поздравлениями. Помолвка совершалась
в доме родителей невесты, причем без присутствия посторонних, приглашали лишь
близких родственников обеих семей. На следующий день родители жениха приглашали
к обеду невесту с ее семьей, затем помолвленные наносили визиты родственникам с
той и другой стороны.
Встречи жениха и невесты проходили, как
правило, в присутствии матери невесты или пожилой родственницы, оставлять молодую
пару наедине было не принято. Никаких фамильярностей, кроме почтительного
поцелуя руки или в лоб невеста не позволяла. При посещении жениха невеста не сидела
в праздности, а занималась рукоделием.
Невеста могла подарить жениху золотой
медальон со своим портретом. Жених обычно приносил в подарок цветы, конфеты и
фрукты, но ценные вещи дарил нечасто, чтобы нс обязывать девушку. Подарки
жениха могли включать всевозможные предметы, кроме тех, что полагаются в
качестве приданого. Не принято было в это время дарить белье, ткани, серебро
или посуду, но можно мех, редкий фарфор, нарядную шаль и другие предметы
роскоши. Период между обручением и свадьбой проходил весело, в предвкушении
большого торжества. Все угождали молодой невесте, предупреждая ее желания и
исполняя малейшие прихоти.
Свадебная церемония угощения происходила
обычно в семейном кругу, без приглашения посторонних. Туалет невесты был очень
прост; обычно светлое, к лицу, платье и нарядная фата с короной из
искусственных цветов.
Свадебные визиты новобрачная делала вместе
с мужем, начиная с его семьи, затем ее семьи, а также общих друзей и знакомых.
Если муж был очень занят, молодая женщина де
лала
часть визитов со свекровью, но никогда с матерью, даже к своим знакомым. День
для приемов назначался через два месяца после свадьбы.
Если мужу необходимо было отлучиться вскоре после свадьбы, молодая
переселялась к его родителям.
Вступая в новую полосу своей жизни, женщина
соглашалась повиноваться во всем мужу, но стремилась при этом не терять
собственной воли. Для этого ей необходимо было освоить науку взаимоотношений в
семье — жить в согласии с мужем и его другими родственниками, достойно вести
себя с его друзьями и знакомыми, уметь радушно и любезно принимать гостей.
В отсутствие мужа молодая женщина
воздерживалась от визитов и выездов, принимая у себя только родных или самых
близких друзей, и не показывалась в свете.
Жених в период ухаживания проходил не меньше
испытаний, чем молодая девушка. Бывая у будущей невесты, он обычно появлялся
одетым во фрак или сюртук и проводил долгие часы за беседой с ней и должен был
убедить ее в своей любви, не произнося при этом самого слова, выказывая
хорошие манеры, изящество. Встречи проходили под наблюдением родных девушки,
оценивающих потенциального жениха, и необходимо было иметь большой запас ума и
такта, чтобы понравиться девушке и ее родителям и получить согласие на брак.
Мужчина после свадьбы сохранял за собой право
руководить женой в ее светских отношениях. Для этого он должен был сопровождать
ее и проводить с нею все свободное время, предостерегать жену от опрометчивых
поступков, например от тесной дружбы со свободными от брака женщинами, которые
предаются кокетству и роскоши,
Женщина могла оказаться одинокой по
нескольким причинам: совсем не выйти замуж, т.е. остаться старой девой, быть
вдовой или разойтись с мужем. В каждом случае были свои общественные законы, и
к соблюдению их в свете относились очень строго.
Молодая вдова все время траура должна была
жить в семье мужа, по крайней мере до тех пор, пока вторично не выйдет замуж.
Если у нее уже были дети, она могла жить одна. По окончании траура вдова, как
бы молода она ни была и каким бы ни был срок ее замужества, могла жить, как ей
нравилось, и выезжать куда угодно: на балы, в театр, принимать гостей у себя и
во всем остальном вести себя как замужняя женщина. Она могла принимать и
посещать мужчин адвокатов, нотариусов и т. д., если вынуждена была сама заниматься
делами; при таких посещениях не нужно было брать с собой пожилую родственницу
или подругу.
Одинокая вдова не обязана была давать
ответные обеды, если посещала другие дома по приглашению. В то же время ей не
следовало жить слишком уединенно и рекомендовалось принимать у себя в доме тех,
кого она сама намерена была посещать. На свои обеды и вечера она могла приглашать
и мужчин, которые посещали ее с визитами вежливости в ее приемные дни. Тем не
менее, в течение 3—4 лет после смерти мужа вдова должна была воздерживаться от
светских развлечений, выездов и приемов у себя. Вдова, имевшая детей, которых
по возрасту следовало вывозить в свет, могла нарушить этот срок.
Положение женщины, разошедшейся с мужем
(что было редким явлением среди знати), было совершенно иным. Женщина могла остаться
в доме мужа, если вина за развод лежала на нем и общество это признавало. Если
же виновной стороной была жена, она возвращалась в свою семью, и ей не
рекомендовалось показываться в обществе, в публичных местах и принимать у себя
мужчин. Чтобы избежать осуждения в свете, она обязана была жить в совершенном
уединении. Если у нее были дети (и при этом муж и его родственники доверяли
ей их воспитание), то она полностью посвящала себя им и нигде без них не
появлялась.
Женщина, разошедшаяся с мужем, в
общественных отношениях подчинялась тем же законам, что и замужняя. Например,
на Новый год она не могла послать свою визитку мужчине ч не могла сама прибыть
с визитом. Это считалось допустимым только из деловых соображений — в таких случаях
визитера принимали не в гостиной, а в рабочем кабинете или в конторе. Женщина
могла адресовать письмо или оставить свою карточку человеку, с которым она
ведет дела.
Любая женщина, замужняя, вдова или
незамужняя, если ей не исполнилось 60 лет, не могла показываться одна в увеселительных
публичных местах таких, как кафе, ресторан, театр, скачки, казино без
сопровождения хотя бы пожилой женщины. Двум молодым женщинам также неприлично
было появляться в подобных местах без сопровождения. Однако женщина смело
могла посещать подобные места со своими детьми, которые в данном случае
являлись ее покровителями.
Замужние женщины и вдовы могли ходить в
церковь, в магазины, делать визиты, однако женщина, имеющая мужа, не должна
была ездить без него на бал или на обед. Если муж не любил выезжать, жена
должна была делить с ним уединение, если у нее не было дочери-невесты. В
последнем случае мать обязана была вывозить в свет дочь. Поправить свое
расстроенное здоровье или здоровье детей женщина могла на водах. Сопровождение
мужа при этом не считалось обязательным.
Общество допускало, чтобы замужнюю женщину,
посещавшую свет или публичные места, сопровождал посторонний мужчина, но
приличия требовали, чтобы она выбирала себе достойного спутника.
Что касается туалетов, то для каждого
возраста существовали свои фасоны и цвета. Вне зависимости от моды девушкам
не рекомендовались яркие, броские наряды. Желтый цвет был юным особам
противопоказан всегда, лиловый — зимой. Женщины за 40 лет должны были избегать
нежных тонов: голубого, розового, а также белых нарядов, сшитых из легких
воздушных тканей. Матери с дочерью и сестрам не следовало одеваться одинаково.
Светскими отношениями называли знакомства, заведенные в салонах с
обоюдного согласия, при взаимной симпатии и равенстве сторон. При знакомстве
обменивались карточками, визитами, и всевозможными любезностями, следуя
законам светских приличий. При встречах жали друг другу руки, садились рядом на
диван и вели беседу.
Если после взаимного представления от
какой-либо из сторон следовало приглашение, на него отвечали визитом,
отказаться было неприлично. Если же приглашения не было, но хотелось завязать
знакомство, через день после представления посылали визитную карточку и ждали
приглашения.
Если знакомство происходило между лицами,
занимающими неравное положение, или в знакомстве была заинтересована лишь
одна сторона, это не расценивалось как светские отношения: высшее лицо
приглашает, но не может быть приглашено; ему делают визит, но оно не обязано
отвечать визитом. Если же положение просителя соответствовало положению
высшего лица, то мимолетное знакомство могло перерасти в светскую связь.
Деловые отношения не требовали никаких
личных любезностей. Вне кабинета, конторы или магазина знакомство
прекращалось, каково бы ни было положение сторон в обществе. В дальнейшем при
встречах обменивались только поклонами. Отношение подчиненного к начальнику
основывалось на соблюдении приличий, если отсутствовали близкие связи.
Подчиненный, даже если был выше своего начальника по состоянию и
происхождению, не заговаривал с ним первый, разве только о делах, и не старался
сблизиться с ним, а оказывал при всех обстоятельствах почтение.
Самый важный и титулованный начальник
должен был быть всегда любезен и вежлив с подчиненным; подчиненный же в свою
очередь, должен был быть почтительным, но не подобострастным. Подобострастие и
заискивание не поощрялись.
Правила приличия запрещали мужчине посещать
лиц, которых он не считал достойными ввести в свой дом; исключение составляли
лишь деловые партнеры.
Визиты были необходимым элементом светского общения. Люди посещали друг
друга или для того, чтобы завязать знакомство, или для поддержания старого.
Особые визиты наносились начальникам, доктору или адвокату и деловым людям.
Короткие визиты принято было делать при
отъезде. Уехать, не нанеся знакомым визита и не сообщив им об отъезде,
противоречило правилам хорошего тона. Возвращаясь после долгого отсутствия,
тоже нужно было посетить знакомых. Причем семейным людям супруги наносили визиты
вместе, а холостяков или вдовцов, у которых не было взрослых дочерей, мужчина
посещал один. В пятницу и субботу на Страстной неделе визитов не делали.
Для визитов не надевали только что
купленное платье, так как оно стесняет. Визитный туалет должен быть простым и
изящным. Собираясь в гости, всегда брали с собой визитные карточки.
Когда приходили с визитом, хозяйка сама
шла, навстречу здороваясь, и, если в гостиной еще кто-нибудь находился, знакомила
визитера со всеми. Хозяйка, встретив гостя, — как женщину, так и мужчину, —
садилась не раньше, чем сядет гость.
Муж с женой, приходя с визитом, не должны
были входить под руку, жена должна была пройти вперед. Если во время вашего
визита приходил кто-нибудь еще, нельзя было уходить тут же — это оскорбило бы
вновь прибывших. Уходящих визитеров, если никого из чужих в доме больше не
оставалось, хозяйка вела в переднюю и ждала там, пока они не уйдут. Но по уходе
дверь закрывали не сразу же, а ждали, пока гости не отойдут немного, после
этого дверь запирали по возможности бесшумно.
Обычно визиты проходили в гостиной, но
приятельские посещения дам могли совершаться и в спальне.
В те времена существовало понятие первого,
или вступительного, визита. Такие визиты совершались новобрачными, служащим,
прибывшим в другую местность, а также молодым человеком, который стал
самостоятельным.
Гость должен был следить за тем, чтобы «не
засидеться» больше 20 минут. Требуемое вежливостью предложение хозяев
остаться, подольше всерьез не воспринималось. Во время первого визита угощение
не подавалось. В начале разговора визитер благодарил за оказанную ему честь.
После первого визита было принято прислать
ответное приглашение в течение недели, иначе считалось, что знакомство не
будет иметь продолжения. Если ответный визит откладывался на неопределенное
время, это означало, что знакомство нежелательно.
Молодой холостой, самостоятельно живущий
человек, впервые посетивший знакомую семью, не мог рассчитывать на ответный
визит. Следовало считать за особую честь, если хозяин дома, куда молодой
человек вхож, посетит его хотя бы на короткое время.
Именины были одним из самых торжественных семейных праздников.
Именинника поздравляли родные и близкие, а также знакомые — кто лично, кто
письменно. Если именинник глава дома, остальные домочадцы поздравляли его утром,
как только он появлялся к утреннему чаю.
Именины могли праздноваться в тесном
семейном кругу, не слишком торжественно. Если же им хотели придать характер
празднества, посылали приглашения на званый обед или вечер.
Наносить визиты для поздравления именинника
было принято часа в три-четыре. Гость, войдя в гостиную, сначала поздравлял
именинника с днем ангела, а затем домашних и окружающих — с именинником. Если
именинница дама, пришедший целовал ей руку с кратким пожеланием или приветствием.
Поздравляя именинника-начальника, подчиненный не должен был показывать
раболепного унижения, а лишь почтительно вежливо поздравить и пожелать провести
день ангела счастливо и благополучно.
Подарки к именинам обычно делали
родственникам, друзьям или близким знакомым. Посторонним дарить подарки в день
ангела было не принято, исключение составляли цветы и конфеты дамам.
День рождения справлять было не принято, и он
обычно ограничивался скромным праздником в узком семейном кругу, лишенным
всякой официальности и торжественности.
Серебряная и золотая свадьбы праздновались
очень пышно. День начинался с того, что супруги отправлялись в церковь или
приглашали священника на дом отслужить благодарственный молебен. На
торжественный обед или ужин приглашались заранее гости. В день серебряной
свадьбы «молодая» одевалась в наряд, напоминающий венчальный, волосы украшала
серебряными цветами. Гости поднимали тосты за здоровье счастливых супругов.
Кто-то из гостей в речи касался пройденной четой жизни.
Обычный семейный обед устраивался поочередно всеми родственниками каждое
воскресенье. Приглашения рассылались заранее. Иногда за столом собиралось
около полусотни нарядно одетых людей.
Обеденный стол, по современным понятиям,
накрывался очень торжественно. На ослепительно белой скатерти среди
ослепительно белых конусов салфеток раскладывали тяжелое, массивное серебро,
расставляли сияющий хрусталь. Посредине стола красовались вазы с отборными
фруктами, на тарелочках мейсенского фарфора были разложены специально
заказанные конфеты.
Меню составлялось в соответствии с
общепринятыми представлениями: свежая зелень и фрукты в любое время года,
достаточный выбор изысканных закусок, хитроумный десерт и три перемены блюд —
рыба, мясо, птица. Это только необходимый минимум, а все остальное зависело от
фантазии хозяйки и мастерства кухарки. Хозяйка, готовясь к званому обеду, сама
занималась хлопотным и важным делом — закупкой продуктов, которую кухарке или
домоправительнице не поручали. Выбор самых свежих, первоклассных продуктов
требовал знаний, опыта и умелого общения с владельцами лучших магазинов.
Названия блюд ласкают слух: консоме с молодыми овощами, артишоки под
голландским соусом, семга по-маршальски, кардинальское мороженое.
В магазинах вблизи дома можно было купить
буквально все, что рекомендовала в своей кулинарной книге Елена Молоховец. В
Москве в Охотном ряду можно было найти любые гастрономические редкости — от
клубники до свежей зелени круглый год (почти во всех среднерусских усадьбах, в садах при городских домах и на
купеческих огородах возвышались оранжереи, устроенные по всем правилам
садово-огородного искусства — в то время в России выращивали даже артишоки), в
Санкт-Петербурге в кондитерских заказывали к праздникам сласти и мороженое.
Всевозможные лакомства в обе русские столицы везли со всех концов света (и с
Востока, и с Запада). В лавках колониальных товаров, выбирая праздничные
угощения накануне домашних праздников, можно было попробовать заморские
деликатесы. В
рождественские
праздники можно было купить крендельки, затейливые фигурные пряники, халву,
яблоки и виноград разных сортов, погруженный в опилки и сохраняющий свою
свежесть в течение всей зимы. Кроме бесконечного разнообразия привозных
товаров из разных стран и с окраин России был огромный выбор продуктов,
составляющих основу традиционной русской кухни.
Мотивы дуэлей были самые различные: «она»
предпочла «ему» человека более низкого происхождения (оскорбление социального
статуса), «другой» с издевкой отозвался о «его» любви (задета честь)... Дуэль —
это «драка самолюбии». В прежние времена существовали специальные законы, регламентирующие
ведение поединков.
Впервые дуэли в России запретил в 1701 г. Петр I. В 1716 г. вышел указ, по которому смертная казнь грозила не только
оставшемуся в живых дуэлянту, но
даже убитого на дуэли подвешивали за ноги. К началу XIX столетия суровые меры были
смягчены специальным указом Екатерины II. В 1894 г. правила для офицеров делали
дуэль обязательной, если была задета офицерская честь.
Очень
интересные мысли об интеллигенте прошлого века есть у писателя Сергея Залыгина:
«...человек, именующий себя интеллигентом, тем самым брал на себя совершенно определенные
моральные обязательства.
Мерилом интеллигентности были не только
убеждения и мораль, но и поступки. Человек, оскорбивший прислугу, незнакомого
прохожего, мужика, приехавшего на базар, нищего, сапожника, кондуктора, в
интеллигентской среде не принимался, от него отворачивались, но тот же
человек, надерзивший начальству, а то и плюнувший ему в лицо (тогда говорилось
«в физиономию»), вызывал полное доверие. Но доносить нельзя было ни на кого,
даже на начальника...
Карьеризм ни в какой степени не поощрялся,
но в отдельных случаях был терпим... Обогащение было презираемо, особенно в
тех случаях, когда разбогатевший человек никому не оказывал материальной
помощи...
И еще был неписаный порядок: осуждение,
порицание, недовольство по отношению друг к другу редко высказывались вслух,
тем более многословно, это считалось плохим тоном. Хороший тон был — дать
понять. Дать понять тем, что человека переставали приглашать в гости, не
приходили к нему, сухо с ним здоровались или не здоровались совсем, но это уже
в самых крайних случаях. Кроме того, в каждой компании был человек, который не
стеснялся. Он и произносил в лицо осуждение тому, кто, по общему мнению, этого
заслужил. К такому не стеснительному относились с уважением: он может!
Интеллигентность обозначала и товарищество,
взаимопомощь и совет... И еще была такая черта как доверие.
Кодекс интеллигентности никогда и нигде не
был написан, но понятен был всем, кто хотел его понять, тот, и знал, что такое
хорошо и что такое плохо, что можно, а чего нельзя. Именно потому, что
интеллигентность предусматривала мораль поступка и образа жизни, она и не была
сословностью, и граф Толстой был интеллигентом, и мастеровой был им…».
Кроме общепринятых обращений господин и госпожа существовали и другие формы. Слово товарищ — очень старое, оно имело много значений: соратник,
соучастник похода или торгового путешествия. Из косвенного значения «спутник»,
которое было в ходу уже в старину, например, боярин (такой-то) со товарищи,
выработалась должностная дореволюционная терминология: товарищ прокурора,
товарищ министра, то есть помощник, заместитель министра. После революции слово
товарищ употреблялось по отношению к
товарищам по партии, по классу. В конце 30-х годов, во время Отечественной
войны и после нее слово товарищ стало
использоваться как общепринятое обращение.
Столь же интересна жизнь слова гражданин, употребляющегося в роли
обращения. До конца XVIII века использовалось слово гражданин в значении «житель города». Затем значение слова
претерпело изменения. В начале XIX века, наряду с прежним значением оно стало
употребляться и в значении «член общества». Император Павел попытался вывести
из употребления в России слово гражданин
после Великой (французской революции, стремясь противопоставить манеры
русского монархического общества манерам революционной Франции. В XIX веке
слово гражданин обозначает человека,
приносящего пользу обществу, подчиняющего личные интересы общественным.
В русской армии обращения четко
регламентировались:
Ваше
Высокопревосходительство —
обращались к полным генералам;
Ваше
Превосходительство — к
генерал-лейтенантам и генерал-майорам, если они не имели княжеского и графского
титула;
с прибавлением к чину слова господин: господин полковник или господин капитан — обращение к
начальникам и старшим из штаб- и обер-офицеров со стороны прапорщиков и
кандидатов на классную должность;
Ваше
Высокоблагородие — обращение
к штаб-офицерам и капитанам со стороны прочих нижних чинов;
Ваше
Благородие — обращение к
обер-офицерам со стороны нижних чинов;
Ваше
Сиятельство — к офицерам,
имевшим графский или княжеский титул.
Нижние чины обращались к начальникам и к
старшим из нижних чинов: господин
подпрапорщик, господин фельдфебель, господин унтер-офицер. Начальники и
старшие, обращаясь к подчиненным и младшим офицерам, именовали их по чину или
по чину и фамилии. Нижних чинов они называли просто по фамилии, кроме старших
боцманов и кондукторов флота, которых называли по званию.
Обращения к чинам гражданским во многом
совпадали с принятыми в армии:
Ваше Высокопревосходительство — обращались к действительным тайным советникам \ и 2 классов;
Ваше Превосходительство — к тайным и действительным статским советникам;
Ваше Высокоблагородие —
к чиновникам 8—5 ступени;
Ваше Сиятельство —
к чиновнику, имеющему графский или княжеский титул;
Ваша Светлость —
к чиновнику из княжеского рода.
Исконно русским, традиционным, является
обращение на ты. Многие века русские
люди так говорили со всеми: близкими, старшими по возрасту, вышестоящими на
общественной лестнице. Таковы обращения в сказках, в молитвах к Богу, царю. В
XVIII веке, когда усилиями Петра I в России утверждается европейский стиль
поведения, в русском языке появляется обращение на вы, заимствованное из
западноевропейских языков. Обращение во множественном числе к одному человеку
имело первоначально особый смысл: ты один стоишь многих. Этим как бы подчеркивалась
особая вежливость друг к другу. Попав в Россию, европейская форма на вы стала
смешиваться с привычными, собственно русскими формами на ты. Сначала, да и позднее — в XIX веке, — столкновение вы и ты было причиной многих курьезов,
комичных и нелепых речевых ситуаций. В рассказе А. Чехова «Ты и Вы» приводится
такой диалог между следователем и свидетелем:
—
Чай, знаешь Северина Францыча?
—
Нужно говорить вы... Нельзя тыкать! Если я говорю тебе... вам вы, то вы и
подавно должны быть вежливым!
— Оно, конечно, вышескородис! Нетто мы не
понимаем? Но ты слушай, что дальше...
Ревнители чистоты русского языка, активные противники всяческих заимствований выступали против вежливого европейского вы. В. И. Даль назвал такое обращение «искаженной вежливостью», а для убедительности своей позиции привел пословицу: «Лучше по чести тыкать, нежели с подвохой выкать». Уничижительный смысл этого рифмующего присловья очевиден.